Благоустройство улиц Воронежа
Добавлено: 16 авг 2017, 20:51
До 1917г.:
При императрице Екатерине II, во время переустройства Воронежа по принципам регулярной планировки, впервые было обращено пристальное внимание и на благоустройство улиц. Прошло, однако, еще очень много времени, пока центральная часть дореволюционного Воронежа приняла тот облик, к какому мы привыкли по открыткам конца XIX– начала XX века: лишенные грязи, замощенные улицы и тротуары, аккуратно посаженные и подстриженные деревья…
«…В ненастные осенние и весенние дни, – ужасался историк-краевед XIX века Г.М. Веселовский, – немощенный город представлял даже на главных улицах невылазные грязи и топи, – так есть предание, что по нынешней Большой Дворянской улице во время таких грязей публика изволила разъезжать на лодках, запряженных быками».
Вторя ему, краевед А. Шишкин тоже писал, что до 1780-х годов воронежские улицы – это топи грязи, промытые ямы прямо посреди дорог, темнота по ночам.
В XVIII и следующем веке, вплоть до образования новой системы городского самоуправления в 1870-х годах, решающее влияние на облик города оказывали начальники губернии. При одних губернаторах улицы приводились в порядок, насколько это позволяли сделать реалии того времени, при других вновь воцарялось запустение с грязью и большими препятствиями для передвижения горожан.
В 1785 году наместник В.А. Чертков обратил внимание на «беспорядочное состояние города». Тогда еще не было городской думы, открытой два года спустя. По требованию Черткова городской магистрат решил ввести сбор с владельцев на мощение улиц. Для руководства сбором этих денег и мощением улиц «обыватели» избрали авторитетного купца Русинова. Собрав в 1786–1787 годах почти 1,5 тысяч рублей, тот хотел немедленно начать мощение. С избранием думы губернская администрация и ей указала на благоустройство. Однако выяснилось, что улицы находятся в таком ужасном виде, что перед мощением требуются серьезные инженерные работы – выравнивание и укрепление дорог, заделывание промоин и трясин камнями и бревнами. К этим работам привлекли «колодников» – заключенных тюремного острога, оплачивая их труд. Вскоре обнаружилось, что на мощение всех центральных улиц булыжником не хватит средств; жаловались на невыплату им денег и рабочие-арестанты. Первой улицей, мощения которой худо-бедно удалось достичь под руководством губернского архитектора В.Б. Белокопытова, стала к июню 1801 года самая главная улица – Большая Дворянская, нынешний проспект Революции. Это событие произошло при губернаторе Ф.А. Пушкине.
Первая непрочная мостовая быстро пришла в негодность. При том же руководителе губернии в 1804 году всем домовладельцам, обладателям усадеб на главных улицах, было предписано мостить за собственный счет участки улиц около своих домов. В результате мостовые получались «кусочными», не соединенными друг с другом. Наконец, в середине 1810-х годов губернатор М.И. Бравин изыскал казенные средства (за что сразу же подвергся нападкам недоброжелателей) для устройства на главной улице двух булыжных параллельных дорог; более того, по его указанию между дорогами устроили первый воронежский бульвар, посадили деревья.
Воронеж всегда прихорашивался перед приездами в город царей. В 1818 году в преддверии визита Александра I на больших улицах впервые повсеместно установили «надолбы» – низкие тумбы из дерева или камня. Они ограждали тротуары и постройки от наезда лошадей и в то же время украшали город. Очевидно, их приказал сделать губернатор Н.П. Дубенский. Молодой купец А.П. Капканщиков сделал запись в своем дневнике: «Большая половина города обязана подпиской, чтобы вместо баляс поставлены были перед дворами надолбы, выкрашенные черною, белою и красною краскою». Старые надолбы из песчаника до самого последнего времени виднелись кое-где при въездах во дворы на улицах Ф. Энгельса, Никитинской и некоторых других, да только большинство тумб оказалось скрыто под слоями асфальта.
Новые переделки начались при губернаторе П.А. Сонцове: с 1821 или 1822 года на Большой Дворянской стали устраивать первые тротуары под наблюдением С.И. Соколова, в то время начинающего архитектора. Далее большую заботу не только о главнейшей, но и о других улицах, в том числе съездах к реке, проявил Н.И. Кривцов, назначенный губернатором в 1824 году. Улицы принялись мостить ровным камнем, для чего в Воронеж выписали знаменитых смоленских мостовщиков. Помимо нагорных улиц в центре, в течение двух лет были замощены съезды по нынешним улицам Степана Разина, Чернышевского, Декабристов. В труднопроезжем месте у слияния улиц Чернышевского и Карла Маркса возвели Каменный мост. Благодаря этим и другим нововведениям город быстро изменился к лучшему.
Г.М. Веселовский писал о 1804 годе как о начале освещения городских улиц: тогда на девяти из них велено было поставить 417 свечных фонарей (но к 1805 году фактически светили только 143). Однако на самом деле свечное освещение существовало и раньше – должную заботу о нем стали проявлять при переустройстве улиц в екатерининское время. И об этом сообщает документ 1792 года (очевидно, неведомый Веселовскому). Сначала «предписано по улицам здешнего города поставить новые фонари», но затем решение изменено: губернская администрация назначила светильники нового образца только для Большой Дворянской и Большой Московской (нынешней Плехановской), на других же улицах разрешила «употреблять» «старокалиберные». В то время следить за фонарями у своих домов были обязаны домовладельцы. В 1822 году появились первые светильники, работавшие на конопляном масле. В середине XIX века на улицах одновременно применялись два способа освещения: маслом и спирто-скипидарной жидкостью.
В связи с тем, что в 1832 году в Воронеже были открыты для всеобщего поклонения мощи св. Митрофана и город стал местом паломничества, администрации вновь пришлось тщательно благоустраивать улицы. В 1834 году делается специальный займ (75 тыс.) на переустройство мостовых, которое ведется до 1840-х годов. В результате камнем покрывают весь центр, включая теперешние улицы Плехановскую, Ф. Энгельса, К. Маркса, Никитинскую, Комиссаржевской, Платонова, 9 Января, Пушкинскую и другие. Мостят и прилегающие к этим улицам торговые площади, и, конечно, площадь у самого Митрофановского монастыря (теперь Университетская пл.).
Следующим губернатором, который буквально лелеял внешний вид города, был в 1857–1859 годах Н.П. Синельников. Он укрепил и облагородил не только оживленные, но и второстепенные улицы в прибрежной части города, расширил несколько спусков. Создал сточный «обводной канал» на нынешней Кольцовской улице. Это после его стараний драматург А.Н. Островский, побывав в нашем городе в 1860 году, написал: «Воронеж нам очень понравился, такого миленького, чистенького города я не видывал!».
Но вот проходит десяток лет после усилий этого волевого губернатора – и тот же город приобретает удручающий вид, о чем свидетельствует в 1871 году столичный журнал «Всемирная иллюстрация»: «…Действительно, освещение необходимо Воронежу так же, как и очищение от грязи. Город расположен на гористой местности и не представляет безопасных путей для пешехода в темные ночи, какие здесь бывают нередко; мостовые и спуски с гор – в самом безобразном виде; исправление их после пятилетнего «ничего неделанья» крайне затруднительно и не может совершиться скоро; все, что когда-то устроил ради удобства жителей деятельный, хотя и грозный, губернатор Синельников, разрушено, испорчено, потеряло цену…».
Однако 1871 год стал поворотным в истории местного хозяйствования благодаря общероссийской реформе. «Новая», как ее называли современники, городская дума получила большую финансово-хозяйственную самостоятельность, был учрежден ее исполнительный орган – Воронежская городская управа. Теперь многое зависело от воли городских общественных деятелей, а не губернаторов. Новый статус городского самоуправления очень скоро сказался на состоянии улиц. Во-первых, управа взяла в свои руки мостовые работы, для чего с 1874 года взимала с домовладельцев специальный налог. Вторым достижением была уличная сеть водопровода.
В середине ХIХ в. город испытывал острый недостаток воды: рытье колодцев в нагорных кварталах было чрезвычайно затруднительным; большинство горожан довольствовались услугами водовозов, наполнявших бочки в реке.
Незадолго до избрания «новой» думы, в 1869 году, богатейший воронежский купец и городской голова С.Л. Кряжов устроил за свой счет первый водопровод Воронежа, истратив 100–150 тысяч рублей серебром: оборудовал водокачку и протянул трубы длиной около 2500 саженей (примерно 5,25 км) по Большой Дворянской и частично по Большой Московской, до Митрофановского монастыря). «Новая» дума, возглавляемая тем же С.Л. Кряжовым, уже с 1872 года начала расширение водопровода, причем не в центре города, а так, что в ближайшие 1873–1874 годы вода дошла сразу до окраинных улиц и площадей – до районов нынешних улиц Сакко и Ванцетти и Кольцовской, до площади Новостроящейся церкви (на месте храма теперь цирк), на Острожный бугор (площадь Детей), на Сенную площадь (территория Центрального стадиона). В последующие 1870–1880-е годы сетью труб были охвачены все значительные улицы. На площадях и крупных перекрестках к 1880 году насчитывалось 13 водоразборных будок. И в дальнейшем, вплоть до революции, водопровод был предметом постоянной заботы самоуправления, модернизировался и расширялся. Если к 1875 году длина труб достигла 7 тысяч саженей, то к 1912 году город имел две магистрали с общей длиной около 43 верст (более 43 км). Надо, однако, помнить, что только состоятельные домовладельцы могли позволить себе подключиться к этим магистралям.
Третье достижение – реконструкция уличного освещения, которое к концу 1860-х годов было преимущественно спирто-скипидарным. С 1872 года прежний способ освещения был заменен принципиально новым и более экономичным – керосиновым. Удалось быстро увеличить количество фонарей и осветить многие периферийные улицы (на таковые светильников ставили мало, часто только по два). Если в 1871 году фонарей было 320, то к 1875 году их стало 479. В это время, помимо теперешних проспекта Революции и Плехановской, освещались улицы Ф. Энгельса, Никитинская, К. Маркса, Студенческая, Комиссаржевской, Феоктистова, Средне-Московская, 9 Января, Платонова, Пушкинская, Кирова, Свободы, Театральная, 25 Октября, Орджоникидзе, Володарского, Дзержинского, К. Стрелюка, Таранченко, Декабристов, Севастьяновский съезд, Фрунзе, Базарная гора, Пятницкого, Помяловского, 20-летия ВЛКСМ, С. Разина, Сакко и Ванцетти, Цюрупы, Вайцеховского, Ольминского, Освобождения труда, Батуринская, Коммунаров, Пролетарская, М. Горького и некоторые другие.
Однако скудность городского бюджета не давала возможность организовать многие другие благоустроительные работы. При Кряжове это, в первую очередь, проявилось в вопиющей антисанитарии площадей и улиц, на что не раз указывала губернская администрация.
Дальнейшие действия думы и управы, которые с 1875 года возглавлял молодой и энергичный голова, коллежский секретарь А.Н. Аносов, во многом ознаменовали поворот к большей культуре городского быта. В истории Воронежа нет другого такого примера, когда глава города, бичуя антисанитарию в 1879 году, сделал большой доклад с подробным описанием того, как главные рыночные площади «покрыты толстым слоем навоза», как во дворах из переполненных «ретирад» (туалетов) вытекают «испражнения», как вся почва на центральных улицах пропитана различными нечистотами «на значительной глубине». Дума и управа приняли срочные меры для очистки площадей и улиц, в городе появился санитарный совет. При А.Н. Аносове развернулось генеральное перемощение улиц, для чего из года в год тратились невиданные суммы городских денег. Например, в 1877 году на все благоустройство израсходовано 63,5 тыс., из них на мостовые работы 45 тыс.; в 1880 году соответственно 50,3 и 34,4 тыс.; в 1881 году – 54,7 и 38,8 тыс. Однако, не скупясь на затраты, погрязнув в долгах, аносовское самоуправление привело город к неизбежному финансовому кризису. Такова горькая, неприукрашенная правда о дореволюционном прошлом: государство, требуя от городов значительных налоговых и других платежей, оставляло местное самоуправление «один на один» с почти неразрешимыми социальными проблемами. В Воронеже следствием кризиса стал возврат с 1883 года к экономному хозяйствованию с небольшими отчислениями на очистку и благоустройство улиц.
Хотя город в конце XIX – начале XX века регулярно старался латать мостовые в местах их повреждения, к 1910-м годам покрытие улиц опять (как и столетием раньше) стало предметом всеобщей уничижительной критики. В марте 1914 года полицмейстер Д.Д. Норов подал губернатору рапорт о мостовых: они «пришли в такое состояние, что если не будут приняты экстренные меры к улучшению таковых, то скоро наступит время, когда по ним положительно нельзя будет передвигаться без опасности за целость экипажей и за свое собственное здоровье». Еще годом раньше тот же полицмейстер указывал, что мостовые сильно «осквернены» даже на главнейших улицах, на всем их протяжении (пр. Революции, ул. Ф. Энгельса, Плехановская, К. Маркса, Сакко и Ванцетти), но город был бессилен. Окраинные улицы в это время совсем не подлежали мощению. Цифровые показатели таковы: в 1913 году мощеные улицы Воронежа имели общую длину 33,6 версты, а немощеные – 38 верст.
Правда, управе удавалось регулярно сажать и подрезать деревья, и это добавляло улицам аккуратности. В 1900 году в городе избрали специальную садовую комиссию во главе с С.А. Быстржинским, которая занималась озеленением.
Еще одна постоянная головная боль думы и управы: город не имел общественной канализации. Самая первая в Воронеже канализация – кирпичная подземная труба – была устроена Кадетским корпусом примерно в 1850-е годы. Труба выводила стоки из корпуса (из района улицы Феоктистова) в той же местности, где заканчивался и городской «обводной канал» – недалеко от пересечения улиц Кольцовской и Революции 1905 года. Она превращалась в загородную канаву, которая шла мимо карьеров кирпичных заводов к большому логу, а по нему стоки попадали в Дон. Десятилетиями позже в городе появилась частная канализация купца И.М. Попова. Купец проложил ее после того, как в 1874 году построил «торговую» баню на нынешней Театральной улице, а через несколько лет провел туда водопровод – и бане потребовался надежный сток. Богатые частные домовладельцы, а также учреждения стали подключаться к трубе Попова в конце XIX – начале XX века. Так в центре города стихийно образовалась примитивная и бесперспективная, по оценкам современников, канализация, по наследству перешедшая от И.М. Попова к его сыну С.И. Попову. Дума строила планы новой полноценной канализации, но реализовать проект не смогла. В условиях Первой мировой войны, в 1916 году, городское самоуправление было вынуждено купить сеть Попова, обязав его заменить магистральные деревянные трубы гончарными и подключить к магистрали все значимые общественные здания. После этого в марте 1917 года канализация окончательно перешла в ведение города. Магистраль длиной 700 саженей (около 1,5 км) шла с Театральной по улицам Карла Маркса, Студенческой до улицы Чайковского и, заворачивая, соединялась с концом канала Кольцовской улицы. Характерно, что канализирование нижней части города, заселенной бедным людом, ставилось под сомнение в принципе. Так, гласный думы, дворянин П.П. Федоров еще до начала военных катаклизмов заявлял: «Канализация – коммерческое, а не благотворительное дело, и пользуется ею тот, за чей счет она содержится…».
Важный показатель состояния улиц – обеспеченность и загруженность их транспортом... Все же наши далекие предки заслуживают благодарности: в XVIII веке они задали ширину центральным улицам в расчете на небольшое гужевое движение, а сегодня те же улицы выдерживают многотысячные автомобильные потоки!.. В 1890-е годы в Воронеже появились первые автомашины. В 1910 году дума издала первое постановление, регулирующее их езду по улицам, ограничила скорость до 12 верст в час.
В 1891 году частная компания по контракту с городом запустила первую линию воронежской конно-железной дороги (конки). Пути общей длиной 1665 саженей (3,55 км) начинались у вокзала, выводили на главную улицу города (там, где теперь начало Кольцовской); далее тянулись по линиям проспекта Революции и площади Ленина до современной улицы Платонова; делая два поворота, продолжались по Пушкинской и завершались на границе города и Чижовки, у Новостроящейся церкви. Через несколько лет вагончики конки поехали по Плехановской. Затем в 1900-х годах еще одну линию провели по теперешним улицам С. Разина и Сакко и Ванцетти. С 1914 года городская управа приступила к строительству первой линии электрического трамвая. Проект предусматривал прокладку путей длиной почти 13 км; начальным пунктом, как и прежде, был вокзал, но улицы пришлось выбирать те, по которым не ходила конка. Уже в первый год было уложено около 5 км путей на нынешних улицах Феоктистова, Ф. Энгельса, К. Маркса, Кирова, Кольцовской. Несмотря на огромнейшие экономические трудности, возникшие в Первую мировую войну, управе удалось завершить к 1917 году и все пути, и служебные здания, но кризис в России все-таки сорвал пуск воронежского трамвая. Более того, летом 1917 года городской исполнительный комитет общественного спокойствия прекратил движение конки, так как из-за нехватки вагонов привычной картиной стали драки и увечья пассажиров.
Электротранспорта дореволюционный город так и не увидел, но электрический свет пришел на его главные улицы еще в конце XIX века, с запуском в 1899 году электростанции немецкой фирмы «Сименс и Гальске». Неотъемлемой частью центральных улиц стали высокие деревянные столбы с проводами. Кстати, это обстоятельство часто позволяет разобраться в старых открытках и фотографиях Воронежа: если вы рассматриваете вид улицы, где нет ни столбов, ни проводов, – значит, снимок безусловно сделан в XIX веке, а не в начале XX!
П.Попов. Энциклопедия Воронежских улиц
При императрице Екатерине II, во время переустройства Воронежа по принципам регулярной планировки, впервые было обращено пристальное внимание и на благоустройство улиц. Прошло, однако, еще очень много времени, пока центральная часть дореволюционного Воронежа приняла тот облик, к какому мы привыкли по открыткам конца XIX– начала XX века: лишенные грязи, замощенные улицы и тротуары, аккуратно посаженные и подстриженные деревья…
«…В ненастные осенние и весенние дни, – ужасался историк-краевед XIX века Г.М. Веселовский, – немощенный город представлял даже на главных улицах невылазные грязи и топи, – так есть предание, что по нынешней Большой Дворянской улице во время таких грязей публика изволила разъезжать на лодках, запряженных быками».
Вторя ему, краевед А. Шишкин тоже писал, что до 1780-х годов воронежские улицы – это топи грязи, промытые ямы прямо посреди дорог, темнота по ночам.
В XVIII и следующем веке, вплоть до образования новой системы городского самоуправления в 1870-х годах, решающее влияние на облик города оказывали начальники губернии. При одних губернаторах улицы приводились в порядок, насколько это позволяли сделать реалии того времени, при других вновь воцарялось запустение с грязью и большими препятствиями для передвижения горожан.
В 1785 году наместник В.А. Чертков обратил внимание на «беспорядочное состояние города». Тогда еще не было городской думы, открытой два года спустя. По требованию Черткова городской магистрат решил ввести сбор с владельцев на мощение улиц. Для руководства сбором этих денег и мощением улиц «обыватели» избрали авторитетного купца Русинова. Собрав в 1786–1787 годах почти 1,5 тысяч рублей, тот хотел немедленно начать мощение. С избранием думы губернская администрация и ей указала на благоустройство. Однако выяснилось, что улицы находятся в таком ужасном виде, что перед мощением требуются серьезные инженерные работы – выравнивание и укрепление дорог, заделывание промоин и трясин камнями и бревнами. К этим работам привлекли «колодников» – заключенных тюремного острога, оплачивая их труд. Вскоре обнаружилось, что на мощение всех центральных улиц булыжником не хватит средств; жаловались на невыплату им денег и рабочие-арестанты. Первой улицей, мощения которой худо-бедно удалось достичь под руководством губернского архитектора В.Б. Белокопытова, стала к июню 1801 года самая главная улица – Большая Дворянская, нынешний проспект Революции. Это событие произошло при губернаторе Ф.А. Пушкине.
Первая непрочная мостовая быстро пришла в негодность. При том же руководителе губернии в 1804 году всем домовладельцам, обладателям усадеб на главных улицах, было предписано мостить за собственный счет участки улиц около своих домов. В результате мостовые получались «кусочными», не соединенными друг с другом. Наконец, в середине 1810-х годов губернатор М.И. Бравин изыскал казенные средства (за что сразу же подвергся нападкам недоброжелателей) для устройства на главной улице двух булыжных параллельных дорог; более того, по его указанию между дорогами устроили первый воронежский бульвар, посадили деревья.
Воронеж всегда прихорашивался перед приездами в город царей. В 1818 году в преддверии визита Александра I на больших улицах впервые повсеместно установили «надолбы» – низкие тумбы из дерева или камня. Они ограждали тротуары и постройки от наезда лошадей и в то же время украшали город. Очевидно, их приказал сделать губернатор Н.П. Дубенский. Молодой купец А.П. Капканщиков сделал запись в своем дневнике: «Большая половина города обязана подпиской, чтобы вместо баляс поставлены были перед дворами надолбы, выкрашенные черною, белою и красною краскою». Старые надолбы из песчаника до самого последнего времени виднелись кое-где при въездах во дворы на улицах Ф. Энгельса, Никитинской и некоторых других, да только большинство тумб оказалось скрыто под слоями асфальта.
Новые переделки начались при губернаторе П.А. Сонцове: с 1821 или 1822 года на Большой Дворянской стали устраивать первые тротуары под наблюдением С.И. Соколова, в то время начинающего архитектора. Далее большую заботу не только о главнейшей, но и о других улицах, в том числе съездах к реке, проявил Н.И. Кривцов, назначенный губернатором в 1824 году. Улицы принялись мостить ровным камнем, для чего в Воронеж выписали знаменитых смоленских мостовщиков. Помимо нагорных улиц в центре, в течение двух лет были замощены съезды по нынешним улицам Степана Разина, Чернышевского, Декабристов. В труднопроезжем месте у слияния улиц Чернышевского и Карла Маркса возвели Каменный мост. Благодаря этим и другим нововведениям город быстро изменился к лучшему.
Г.М. Веселовский писал о 1804 годе как о начале освещения городских улиц: тогда на девяти из них велено было поставить 417 свечных фонарей (но к 1805 году фактически светили только 143). Однако на самом деле свечное освещение существовало и раньше – должную заботу о нем стали проявлять при переустройстве улиц в екатерининское время. И об этом сообщает документ 1792 года (очевидно, неведомый Веселовскому). Сначала «предписано по улицам здешнего города поставить новые фонари», но затем решение изменено: губернская администрация назначила светильники нового образца только для Большой Дворянской и Большой Московской (нынешней Плехановской), на других же улицах разрешила «употреблять» «старокалиберные». В то время следить за фонарями у своих домов были обязаны домовладельцы. В 1822 году появились первые светильники, работавшие на конопляном масле. В середине XIX века на улицах одновременно применялись два способа освещения: маслом и спирто-скипидарной жидкостью.
В связи с тем, что в 1832 году в Воронеже были открыты для всеобщего поклонения мощи св. Митрофана и город стал местом паломничества, администрации вновь пришлось тщательно благоустраивать улицы. В 1834 году делается специальный займ (75 тыс.) на переустройство мостовых, которое ведется до 1840-х годов. В результате камнем покрывают весь центр, включая теперешние улицы Плехановскую, Ф. Энгельса, К. Маркса, Никитинскую, Комиссаржевской, Платонова, 9 Января, Пушкинскую и другие. Мостят и прилегающие к этим улицам торговые площади, и, конечно, площадь у самого Митрофановского монастыря (теперь Университетская пл.).
Следующим губернатором, который буквально лелеял внешний вид города, был в 1857–1859 годах Н.П. Синельников. Он укрепил и облагородил не только оживленные, но и второстепенные улицы в прибрежной части города, расширил несколько спусков. Создал сточный «обводной канал» на нынешней Кольцовской улице. Это после его стараний драматург А.Н. Островский, побывав в нашем городе в 1860 году, написал: «Воронеж нам очень понравился, такого миленького, чистенького города я не видывал!».
Но вот проходит десяток лет после усилий этого волевого губернатора – и тот же город приобретает удручающий вид, о чем свидетельствует в 1871 году столичный журнал «Всемирная иллюстрация»: «…Действительно, освещение необходимо Воронежу так же, как и очищение от грязи. Город расположен на гористой местности и не представляет безопасных путей для пешехода в темные ночи, какие здесь бывают нередко; мостовые и спуски с гор – в самом безобразном виде; исправление их после пятилетнего «ничего неделанья» крайне затруднительно и не может совершиться скоро; все, что когда-то устроил ради удобства жителей деятельный, хотя и грозный, губернатор Синельников, разрушено, испорчено, потеряло цену…».
Однако 1871 год стал поворотным в истории местного хозяйствования благодаря общероссийской реформе. «Новая», как ее называли современники, городская дума получила большую финансово-хозяйственную самостоятельность, был учрежден ее исполнительный орган – Воронежская городская управа. Теперь многое зависело от воли городских общественных деятелей, а не губернаторов. Новый статус городского самоуправления очень скоро сказался на состоянии улиц. Во-первых, управа взяла в свои руки мостовые работы, для чего с 1874 года взимала с домовладельцев специальный налог. Вторым достижением была уличная сеть водопровода.
В середине ХIХ в. город испытывал острый недостаток воды: рытье колодцев в нагорных кварталах было чрезвычайно затруднительным; большинство горожан довольствовались услугами водовозов, наполнявших бочки в реке.
Незадолго до избрания «новой» думы, в 1869 году, богатейший воронежский купец и городской голова С.Л. Кряжов устроил за свой счет первый водопровод Воронежа, истратив 100–150 тысяч рублей серебром: оборудовал водокачку и протянул трубы длиной около 2500 саженей (примерно 5,25 км) по Большой Дворянской и частично по Большой Московской, до Митрофановского монастыря). «Новая» дума, возглавляемая тем же С.Л. Кряжовым, уже с 1872 года начала расширение водопровода, причем не в центре города, а так, что в ближайшие 1873–1874 годы вода дошла сразу до окраинных улиц и площадей – до районов нынешних улиц Сакко и Ванцетти и Кольцовской, до площади Новостроящейся церкви (на месте храма теперь цирк), на Острожный бугор (площадь Детей), на Сенную площадь (территория Центрального стадиона). В последующие 1870–1880-е годы сетью труб были охвачены все значительные улицы. На площадях и крупных перекрестках к 1880 году насчитывалось 13 водоразборных будок. И в дальнейшем, вплоть до революции, водопровод был предметом постоянной заботы самоуправления, модернизировался и расширялся. Если к 1875 году длина труб достигла 7 тысяч саженей, то к 1912 году город имел две магистрали с общей длиной около 43 верст (более 43 км). Надо, однако, помнить, что только состоятельные домовладельцы могли позволить себе подключиться к этим магистралям.
Третье достижение – реконструкция уличного освещения, которое к концу 1860-х годов было преимущественно спирто-скипидарным. С 1872 года прежний способ освещения был заменен принципиально новым и более экономичным – керосиновым. Удалось быстро увеличить количество фонарей и осветить многие периферийные улицы (на таковые светильников ставили мало, часто только по два). Если в 1871 году фонарей было 320, то к 1875 году их стало 479. В это время, помимо теперешних проспекта Революции и Плехановской, освещались улицы Ф. Энгельса, Никитинская, К. Маркса, Студенческая, Комиссаржевской, Феоктистова, Средне-Московская, 9 Января, Платонова, Пушкинская, Кирова, Свободы, Театральная, 25 Октября, Орджоникидзе, Володарского, Дзержинского, К. Стрелюка, Таранченко, Декабристов, Севастьяновский съезд, Фрунзе, Базарная гора, Пятницкого, Помяловского, 20-летия ВЛКСМ, С. Разина, Сакко и Ванцетти, Цюрупы, Вайцеховского, Ольминского, Освобождения труда, Батуринская, Коммунаров, Пролетарская, М. Горького и некоторые другие.
Однако скудность городского бюджета не давала возможность организовать многие другие благоустроительные работы. При Кряжове это, в первую очередь, проявилось в вопиющей антисанитарии площадей и улиц, на что не раз указывала губернская администрация.
Дальнейшие действия думы и управы, которые с 1875 года возглавлял молодой и энергичный голова, коллежский секретарь А.Н. Аносов, во многом ознаменовали поворот к большей культуре городского быта. В истории Воронежа нет другого такого примера, когда глава города, бичуя антисанитарию в 1879 году, сделал большой доклад с подробным описанием того, как главные рыночные площади «покрыты толстым слоем навоза», как во дворах из переполненных «ретирад» (туалетов) вытекают «испражнения», как вся почва на центральных улицах пропитана различными нечистотами «на значительной глубине». Дума и управа приняли срочные меры для очистки площадей и улиц, в городе появился санитарный совет. При А.Н. Аносове развернулось генеральное перемощение улиц, для чего из года в год тратились невиданные суммы городских денег. Например, в 1877 году на все благоустройство израсходовано 63,5 тыс., из них на мостовые работы 45 тыс.; в 1880 году соответственно 50,3 и 34,4 тыс.; в 1881 году – 54,7 и 38,8 тыс. Однако, не скупясь на затраты, погрязнув в долгах, аносовское самоуправление привело город к неизбежному финансовому кризису. Такова горькая, неприукрашенная правда о дореволюционном прошлом: государство, требуя от городов значительных налоговых и других платежей, оставляло местное самоуправление «один на один» с почти неразрешимыми социальными проблемами. В Воронеже следствием кризиса стал возврат с 1883 года к экономному хозяйствованию с небольшими отчислениями на очистку и благоустройство улиц.
Хотя город в конце XIX – начале XX века регулярно старался латать мостовые в местах их повреждения, к 1910-м годам покрытие улиц опять (как и столетием раньше) стало предметом всеобщей уничижительной критики. В марте 1914 года полицмейстер Д.Д. Норов подал губернатору рапорт о мостовых: они «пришли в такое состояние, что если не будут приняты экстренные меры к улучшению таковых, то скоро наступит время, когда по ним положительно нельзя будет передвигаться без опасности за целость экипажей и за свое собственное здоровье». Еще годом раньше тот же полицмейстер указывал, что мостовые сильно «осквернены» даже на главнейших улицах, на всем их протяжении (пр. Революции, ул. Ф. Энгельса, Плехановская, К. Маркса, Сакко и Ванцетти), но город был бессилен. Окраинные улицы в это время совсем не подлежали мощению. Цифровые показатели таковы: в 1913 году мощеные улицы Воронежа имели общую длину 33,6 версты, а немощеные – 38 верст.
Правда, управе удавалось регулярно сажать и подрезать деревья, и это добавляло улицам аккуратности. В 1900 году в городе избрали специальную садовую комиссию во главе с С.А. Быстржинским, которая занималась озеленением.
Еще одна постоянная головная боль думы и управы: город не имел общественной канализации. Самая первая в Воронеже канализация – кирпичная подземная труба – была устроена Кадетским корпусом примерно в 1850-е годы. Труба выводила стоки из корпуса (из района улицы Феоктистова) в той же местности, где заканчивался и городской «обводной канал» – недалеко от пересечения улиц Кольцовской и Революции 1905 года. Она превращалась в загородную канаву, которая шла мимо карьеров кирпичных заводов к большому логу, а по нему стоки попадали в Дон. Десятилетиями позже в городе появилась частная канализация купца И.М. Попова. Купец проложил ее после того, как в 1874 году построил «торговую» баню на нынешней Театральной улице, а через несколько лет провел туда водопровод – и бане потребовался надежный сток. Богатые частные домовладельцы, а также учреждения стали подключаться к трубе Попова в конце XIX – начале XX века. Так в центре города стихийно образовалась примитивная и бесперспективная, по оценкам современников, канализация, по наследству перешедшая от И.М. Попова к его сыну С.И. Попову. Дума строила планы новой полноценной канализации, но реализовать проект не смогла. В условиях Первой мировой войны, в 1916 году, городское самоуправление было вынуждено купить сеть Попова, обязав его заменить магистральные деревянные трубы гончарными и подключить к магистрали все значимые общественные здания. После этого в марте 1917 года канализация окончательно перешла в ведение города. Магистраль длиной 700 саженей (около 1,5 км) шла с Театральной по улицам Карла Маркса, Студенческой до улицы Чайковского и, заворачивая, соединялась с концом канала Кольцовской улицы. Характерно, что канализирование нижней части города, заселенной бедным людом, ставилось под сомнение в принципе. Так, гласный думы, дворянин П.П. Федоров еще до начала военных катаклизмов заявлял: «Канализация – коммерческое, а не благотворительное дело, и пользуется ею тот, за чей счет она содержится…».
Важный показатель состояния улиц – обеспеченность и загруженность их транспортом... Все же наши далекие предки заслуживают благодарности: в XVIII веке они задали ширину центральным улицам в расчете на небольшое гужевое движение, а сегодня те же улицы выдерживают многотысячные автомобильные потоки!.. В 1890-е годы в Воронеже появились первые автомашины. В 1910 году дума издала первое постановление, регулирующее их езду по улицам, ограничила скорость до 12 верст в час.
В 1891 году частная компания по контракту с городом запустила первую линию воронежской конно-железной дороги (конки). Пути общей длиной 1665 саженей (3,55 км) начинались у вокзала, выводили на главную улицу города (там, где теперь начало Кольцовской); далее тянулись по линиям проспекта Революции и площади Ленина до современной улицы Платонова; делая два поворота, продолжались по Пушкинской и завершались на границе города и Чижовки, у Новостроящейся церкви. Через несколько лет вагончики конки поехали по Плехановской. Затем в 1900-х годах еще одну линию провели по теперешним улицам С. Разина и Сакко и Ванцетти. С 1914 года городская управа приступила к строительству первой линии электрического трамвая. Проект предусматривал прокладку путей длиной почти 13 км; начальным пунктом, как и прежде, был вокзал, но улицы пришлось выбирать те, по которым не ходила конка. Уже в первый год было уложено около 5 км путей на нынешних улицах Феоктистова, Ф. Энгельса, К. Маркса, Кирова, Кольцовской. Несмотря на огромнейшие экономические трудности, возникшие в Первую мировую войну, управе удалось завершить к 1917 году и все пути, и служебные здания, но кризис в России все-таки сорвал пуск воронежского трамвая. Более того, летом 1917 года городской исполнительный комитет общественного спокойствия прекратил движение конки, так как из-за нехватки вагонов привычной картиной стали драки и увечья пассажиров.
Электротранспорта дореволюционный город так и не увидел, но электрический свет пришел на его главные улицы еще в конце XIX века, с запуском в 1899 году электростанции немецкой фирмы «Сименс и Гальске». Неотъемлемой частью центральных улиц стали высокие деревянные столбы с проводами. Кстати, это обстоятельство часто позволяет разобраться в старых открытках и фотографиях Воронежа: если вы рассматриваете вид улицы, где нет ни столбов, ни проводов, – значит, снимок безусловно сделан в XIX веке, а не в начале XX!
П.Попов. Энциклопедия Воронежских улиц