Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
- Наталия Серова
- Сообщения: 9022
- Зарегистрирован: 17.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина - Воронеж, проспект Революции, 3 и 3А
фото 2017 г.
В середине XIX в. здесь, в начале улицы, располагалась усадьба поручика Бенардаки, состоявшая из одноэтажного деревянного главного дома и двух флигелей по обеим его сторонам. В 1865 г. усадьба была продана губернской секретарше А. Германовской, у которой снимала квартиру семья Буниных, приехавшая в 1867 г. в Воронеж, чтобы дать образование детям. 10 (22) октября 1870 г. здесь родился Иван Алексеевич Бунин - замечательный русский писатель. Местонахождение дома установлено по воспоминаниям племянника писателя Н.И. Ласкаржевского. В 1976-1989 гг. мемориальная доска ошибочно находилась на доме № 1 по проспекту Революции. В этом доме семья Буниных прожила до 1874 г., затем она уехала на хутор Бутырки Елецкого уезда Орловской губернии. В 1874 г. с золотой медалью окончил воронежскую гимназию старший брат И.А. Бунина Юлий Алексеевич Бунин, впоследствии журналист, литератор. И.А. Бунин не забывал родной город и в своих произведениях упоминал о Воронежском крае. Посещение писателем Воронежа в январе 1907 г. описано в новелле "Натали" (1942).
В 1872 г. дом с усадьбой был продан жене отставного фельдшера А.С. Фетисовой, которая переделала его в том же году, превратив в двухэтажный. Нижний этаж стал кирпичным, а старый сруб был использован при строительстве второго этажа. Тогда же были обложены кирпичом флигели, а между домом и южным флигелем был встроен соединивший их объем. До 1913 г. в этом флигеле размещалась лавка.
С 1913 г. владельцем дома стал присяжный поверенный С. А. Петровский (1863-1944), позже член кадетской партии, депутат III Государственной думы. Петровский расширил дом за счет пристройки со двора. Пристройка была выполнена по проекту архитектора Г.В. Богданова в формах рационального модерна. Проект предусматривал и частичное изменение главного фасада, которое не было осуществлено. Во время Великой Отечественной войны северный флигель сгорел, южный был сильно разрушен, изменилась планировка двора и сада за ним.
В 1988-1989 гг. южный флигель был восстановлен по архивным чертежам Воронежской реставрационной мастерской.
Главный дом отчетливо делится на две разновременные части. Выходящая на улицу часть имеет ординарный облик конца XIX в. Нижний этаж кирпичный, оштукатуренный, верхний - деревянный, обшитый тесом. На фасаде оба этажа расчленены лопатками с выделением центра. В первом этаже лопатки рустованы, окна заключены в широкие профилированные наличники с лучковым верхом. Дверь сеней главного входа со стеклянным верхом - единственная деталь фасада, выполненная в стиле модерн.
Значительно интереснее задняя, кирпичная, часть дома. Она состоит из более высокого двухэтажного объема, вытянутого во двор и окруженного "каскадом" балконов, связанных с лестницей. Маленький балкон над западным входом утрачен. Нижний балкон опирается на одноэтажную пристройку 1980-х гг., которая заменила террасу. Плоскости кирпичных стен расчленены узкими креповками и нишами с окнами разного размера. В завершении торца - ступенчатый аттик. Балконы на металлических кронштейнах ограждены металлическими стержнями, объединяющими пирамидальные столбики.
Планировка первоначальной части дома, одинаковая в обоих этажах, включает анфиладу из трех комнат вдоль главного фасада. Задняя пристройка с черной лестницей и кухнями несколько изменилась при приспособлении под квартиры. В парадных комнатах сохранились угловые кафельные печи (в первом этаже — 1870-х гг., во втором этаже —1913 г.), а также потолочные тянутые карнизы и розетки начала XX в. Печи средней комнаты второго этажа декорированы картушами с горельефами античных женских головок под балдахином. На зеркале печи боковой комнаты в увитой цветами рамке стиля модерн - живописное (масло) изображение перелета Блерио через Ламанш.
Дом жилой, находился в частном владении наследников С. А. Петровского. На фасаде в 1990 г. установлена мемориальная доска, посвященная И. А. Бунину. В южном флигеле находится редакция журнала «Подъем».
Е.Н. Чернявская. Проспект Революции, дом 3 // Историко-культурное наследие Воронежа, 2009
фото 2017 г.
В середине XIX в. здесь, в начале улицы, располагалась усадьба поручика Бенардаки, состоявшая из одноэтажного деревянного главного дома и двух флигелей по обеим его сторонам. В 1865 г. усадьба была продана губернской секретарше А. Германовской, у которой снимала квартиру семья Буниных, приехавшая в 1867 г. в Воронеж, чтобы дать образование детям. 10 (22) октября 1870 г. здесь родился Иван Алексеевич Бунин - замечательный русский писатель. Местонахождение дома установлено по воспоминаниям племянника писателя Н.И. Ласкаржевского. В 1976-1989 гг. мемориальная доска ошибочно находилась на доме № 1 по проспекту Революции. В этом доме семья Буниных прожила до 1874 г., затем она уехала на хутор Бутырки Елецкого уезда Орловской губернии. В 1874 г. с золотой медалью окончил воронежскую гимназию старший брат И.А. Бунина Юлий Алексеевич Бунин, впоследствии журналист, литератор. И.А. Бунин не забывал родной город и в своих произведениях упоминал о Воронежском крае. Посещение писателем Воронежа в январе 1907 г. описано в новелле "Натали" (1942).
В 1872 г. дом с усадьбой был продан жене отставного фельдшера А.С. Фетисовой, которая переделала его в том же году, превратив в двухэтажный. Нижний этаж стал кирпичным, а старый сруб был использован при строительстве второго этажа. Тогда же были обложены кирпичом флигели, а между домом и южным флигелем был встроен соединивший их объем. До 1913 г. в этом флигеле размещалась лавка.
С 1913 г. владельцем дома стал присяжный поверенный С. А. Петровский (1863-1944), позже член кадетской партии, депутат III Государственной думы. Петровский расширил дом за счет пристройки со двора. Пристройка была выполнена по проекту архитектора Г.В. Богданова в формах рационального модерна. Проект предусматривал и частичное изменение главного фасада, которое не было осуществлено. Во время Великой Отечественной войны северный флигель сгорел, южный был сильно разрушен, изменилась планировка двора и сада за ним.
В 1988-1989 гг. южный флигель был восстановлен по архивным чертежам Воронежской реставрационной мастерской.
Главный дом отчетливо делится на две разновременные части. Выходящая на улицу часть имеет ординарный облик конца XIX в. Нижний этаж кирпичный, оштукатуренный, верхний - деревянный, обшитый тесом. На фасаде оба этажа расчленены лопатками с выделением центра. В первом этаже лопатки рустованы, окна заключены в широкие профилированные наличники с лучковым верхом. Дверь сеней главного входа со стеклянным верхом - единственная деталь фасада, выполненная в стиле модерн.
Значительно интереснее задняя, кирпичная, часть дома. Она состоит из более высокого двухэтажного объема, вытянутого во двор и окруженного "каскадом" балконов, связанных с лестницей. Маленький балкон над западным входом утрачен. Нижний балкон опирается на одноэтажную пристройку 1980-х гг., которая заменила террасу. Плоскости кирпичных стен расчленены узкими креповками и нишами с окнами разного размера. В завершении торца - ступенчатый аттик. Балконы на металлических кронштейнах ограждены металлическими стержнями, объединяющими пирамидальные столбики.
Планировка первоначальной части дома, одинаковая в обоих этажах, включает анфиладу из трех комнат вдоль главного фасада. Задняя пристройка с черной лестницей и кухнями несколько изменилась при приспособлении под квартиры. В парадных комнатах сохранились угловые кафельные печи (в первом этаже — 1870-х гг., во втором этаже —1913 г.), а также потолочные тянутые карнизы и розетки начала XX в. Печи средней комнаты второго этажа декорированы картушами с горельефами античных женских головок под балдахином. На зеркале печи боковой комнаты в увитой цветами рамке стиля модерн - живописное (масло) изображение перелета Блерио через Ламанш.
Дом жилой, находился в частном владении наследников С. А. Петровского. На фасаде в 1990 г. установлена мемориальная доска, посвященная И. А. Бунину. В южном флигеле находится редакция журнала «Подъем».
Е.Н. Чернявская. Проспект Революции, дом 3 // Историко-культурное наследие Воронежа, 2009
- Sergey
- Администратор
- Сообщения: 14318
- Зарегистрирован: 16.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
22 сентября 2020 г. в бывшем флигеле А. Германовской открылся музей И.А. Бунина. Флигель реставрировался около двух лет.
В день открытия: информация и фото с официальной страницы музея«Усадьба А.Е. Германовской» — одна из старейших усадеб Воронежа с характерными чертами строений первой половины XIX века. Изначально состояла из особняка и двух флигелей. В середине XIX века владельцем усадьбы был Д.Е. Бенардаки. В 1865 году она была продана А.Е. Германовской. В 1872 году хозяйкой усадьбы стала А.С. Фетисова. В том же году она перестроила дом в двухэтажное строение. Оба флигеля были обложены кирпичом, дом и южный флигель были соединены. До 1913 года в этом флигеле размещалась бакалейная лавка. С 1892 по 1913 год усадьба принадлежала М.К. Федоровой. С 1913 года владельцем дома был С.А. Петровский. Во время Великой Отечественной войны северный флигель был разрушен, южный — сильно пострадал от обстрелов. В конце 1940-х — начале 1950-х годах были проведены ремонтные работы сохранившегося флигеля, но первоначальный облик здания не был восстановлен. С 1960 по 1980 год здесь жил сын С.А. Петровского. По его завещанию в 1980 году флигель был передан областному краеведческому музею. В 1989 году по эскизам проекта 1873 года проведена реставрация и в нем разместилась Государственная инспекция охраны историко-культурного наследия Воронежской области. С 2006 года по 2016 год это здание занимала редакция журнала «Подъем». В 2016 году здание передано литературному музею имени И.С. Никитина.
- Kovalski
- Сообщения: 577
- Зарегистрирован: 24.01.2017
- Откуда: Москва
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
В Воронеже открыли музей Ивана Бунина
[youtube]https://youtu.be/r_xF8RoN_mI[/youtube]
[youtube]https://youtu.be/r_xF8RoN_mI[/youtube]
- Sergey
- Администратор
- Сообщения: 14318
- Зарегистрирован: 16.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Часть задней, кирпичной части дома, начало 1990-х, фото Михаила Штейнберга
- Наталия Серова
- Сообщения: 9022
- Зарегистрирован: 17.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
В 1970-е усадьбу хотели снести, но общественность ее отстояла. Памятную доску первоначально повесили на соседнем доме №1 (в 1976 г.) - с текстом «На этом месте стоял дом, в котором родился известный русский писатель И. А. Бунин...».
Южный флигель - бывшая бакалейная лавка (где теперь музей Бунина) отреставирован/перестроен в 1988-1989 году, и только в 1990 году была открыта мемориальная доска на доме №3.
Фото до перестройки флигеля, 1971 г. ГАВО, фото Б.В. Синченко
1970-е: из фондов литературного музея им. Никитина
"Коммуна", 26 сентября 1976 г.Южный флигель - бывшая бакалейная лавка (где теперь музей Бунина) отреставирован/перестроен в 1988-1989 году, и только в 1990 году была открыта мемориальная доска на доме №3.
Фото до перестройки флигеля, 1971 г. ГАВО, фото Б.В. Синченко
1970-е: из фондов литературного музея им. Никитина
- Sergey
- Администратор
- Сообщения: 14318
- Зарегистрирован: 16.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Фото 1978 г.:
фото П. Попова
На краю бывшей Б. Дворянской, под номером 3 – дом с мемориальной доской, сообщающей о том, что здесь в 1870 году родился Иван Бунин. Однако не одному поколению краеведов еще предстоит разгадывать увлекательную загадку: где же все-таки появился на свет этот знаменитый русский писатель? На фотографии 1978 года доски еще нет. В 1970-1980-е годы общественность с великим трудом защитила эту усадьбу от сноса, определив место рождения Бунина с некоторой долей условности. Точные архивные документы сообщают, что главный дом усадьбы построен вместо старого дома в 1873-1874 годах, то есть уже после рождения будущего писателя. Как бы то ни было, усадьба имеет мемориальную ценность – и потому, что верхний этаж дома сегодня уникален как одно из самых старых деревянных сооружений Воронежа, и потому, что дом с флигелем все-таки «застали» Бунина, прожившем в этом уголке города почти четыре первых года своей жизни. Старое фото ценно тем, что на нем мы видим еще не перестроенный флигель.
Флигель, построенный раньше дома, был деревянным, обложенным кирпичом (не в нем ли жила семья Бунина во время перестройки дома?). К 1980-м годам строение стало аварийным. В 1989 году реставраторы перестроили его в полном соответствии с чертежами 116-летней давности, но заменили старые стены на новую кладку.
П. Попов. Энциклопедия воронежских улиц
- Наталия Серова
- Сообщения: 9022
- Зарегистрирован: 17.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Из очерка Ю. Гончарова:
На шум, голоса, узнав, что по соседству с флигелем, шагах в ста от него, водружается памятная доска с именем Бунина, на улицу вышел из своего жилища почти девяностолетний Владимир Сергеевич Петровский. Он совсем плохо передвигался, ноги его почти не держали. Но раз такое дело — доска в память о Бунине, да еще совсем не на том доме, на котором следовало — вышел. А увидев происходящее, „всплеснул руками:
— Что же вы делаете! Там же трактир для извозчиков находился. Выходит, Бунин родился в трактире?!
— Что же вы делаете! Там же трактир для извозчиков находился. Выходит, Бунин родился в трактире?!
- Наталия Серова
- Сообщения: 9022
- Зарегистрирован: 17.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Более полный фрагмент интересного очерка Ю. Гончарова "Неужели это и есть Россия?" - о посланиях племянника Бунина Н.И. Ласкаржевского в Москву; главе города В. В. Поспееве; доме, где родился Бунин:
Неужели это и есть Россия?
Картины жизни нашего Отечества
В семидесятые годы минувшего века (как странно писать или произносить эти слова — минувшего века, ведь все тогдашнее происходило вроде бы совсем недавно!) мне пришлось встречаться и беседовать с главой нашего города Виктором Владимировичем Поспеевым несколько раз один на один — и каждый раз по поводу «бунинского» дома, который городские власти наметили к сносу, а городская общественность: писатели, журналисты, краеведы, историки, — хотели обязательно сохранить. Превратить если не в музей, то хоть повесить на нем мемориальную доску в память о том, что в этом доме в 1870 году родился Иван Алексеевич Бунин, ставший впоследствии знаменитым писателем, гордостью России.
«Бунинский» дом возник в Воронеже так. В советский период до смерти Сталина в нашей печати, даже посвященной исключительно литературным делам, о Бунине писать было не принято. А если все же касались его имени, то кратко и неодобрительно, чаще всего в ругательных выражениях.
Причина замалчивания состояла в том, что он не поддержал большевиков после захвата ими власти в стране, их лозунгов, широковещательных заявлений и обещаний, не присоединился к их политике, к устанавливаемому ими режиму, открыто и прямо все это осудил. А когда страну затопил кровавый «красный» террор — вообще уехал из России с толпами эмигрантов. За границей он не молчал, оставался к советской власти на прежних своих враждебных позициях, опубликовал свой дневник под названием «Окаянные дни», в котором с беспощадной правдивостью запечатлел то, что происходило, что он наблюдал своими глазами в России в годы революционной ломки. Не вернулся он на родину и после окончания Второй мировой войны, хотя вернулись многие из эмигрантов, не в силах побороть в себе чисто биологический «зов родины», а также под сильным впечатлением, что большевистская Россия сумела устоять и отбиться от нашествия Гитлера, к ногам которого пали многие страны, в том числе и такая технически мощная, спаянная патриотизмом, как Франция. И не Гитлер вошел в Москву, хотя осенью сорок первого года его генералы уже видели в свои бинокли кремлевские башни и звезды, а русские войска вошли в поверженный Берлин, подняли над его развалинами красные флаги.
Бунин же, несмотря на резкую перемену настроений в эмигрантских кругах, продолжал упрямо не ждать ничего хорошего от большевиков. А советское правительство его усиленно звало назад. Возвращение на родную землю живого классика отечественной литературы, лауреата Нобелевской премии, стало бы сильным, ярким фактом в цепи доказательств правоты и всепобеждающей силы советского строя. Вести переговоры с Буниным в Париж был командирован даже Константин Симонов, находившийся в ту пору на самом пике своей славы и известности. Но и Симонову не удалось уговорить Бунина, хотя Бунин, наголодавшийся в годы войны, с аппетитом ел и хвалил доставленную из Москвы для их застолий копченую колбасу, пил русскую водку и, естественно, с нескрываемой радостью выслушивал обещания, что в России, где с момента его отъезда в эмиграцию не издавали его сочинений, теперь будет издан большой том его повестей и рассказов.
Но соблюсти необходимые правила, проявить подлинную интеллигентность у нас всегда забывают. Или, скорее всего, не умеют. Известив Бунина, что подготавливается издание его произведений, ему не сообщили, какие именно рассказы и повести намечено включить в однотомник, из какого издания будут взяты тексты. Бунин постоянно возвращался к своим старым рассказам, каждый раз что-то в них поправлял, сокращал, каждое новое зарубежное издание бунинских книг чем-то отличалось от предыдущего. И вот, спустя тридцать лет полного отсутствия его страниц в книжной продукции Советского Союза там впервые выходит его книга, а его, автора, даже не спрашивают, какой хотел бы он ее видеть, что желательно было бы в нее включить из его прежних произведений, в каком виде, в редакции каких лет их нужно представить. Через писателя Телешова, своего друга еще со времен молодости, продолжавшего жить в Москве, Бунин запросил ответы на волновавшие его вопросы, но никаких разъяснений не получил.
Такая небрежность, бестактность московского литературно-издательского начальства сильно уязвили, обидели, даже оскорбили старого русского писателя, лауреата Нобелевской премии, единственного в то время русского писателя, получившего такую награду. Как можно, издавая книгу, не принимать во внимание мнения автора, не спрашивать его о вещах, которые для каждого настоящего писателя не просто важны — архиважны, первостепенны!
Бунинская книга не вышла, речи об издании бунинской прозы в советских издательствах до самой хрущевской оттепели больше не поднималось.
Хрущевские годы, до которых Бунин не дожил, принесли множество перемен, в том числе и в идеологическом плане. Значительно смягчилась цензура — вспомним появление «Одного дня Ивана Денисовича» и что значила эта «брешь» в каменной стене запретов и косности для всей советской литературы, всех писателей. На страницах журналов заговорили о многих явлениях внутренней и внешней жизни, касаться которых раньше запрещалось, их словно бы не существовало вовсе. Вспомнили и о Бунине, перестали употреблять в отношении него лишь одни политические оценки, словно бы вдруг открылось, что прежде всего он великолепный художник слова, непревзойденный стилист; что русская культура — и прежняя, и нынешняя, текущего времени — не может обойтись без его ощутимого присутствия. Да без Бунина все мы, теперешние, просто бы не знали полной картины своего отечества: как жила, что представляла собою предреволюционная, особенно деревенская, Россия, Россия наших дедов и прадедов. Чехов довел свое художественное летописание до начала двадцатого века, а Бунин продолжил его до самых дней революционных битв. А что думала, как жила, на что надеялась, как страдала и плакала русская эмиграция, оказавшаяся вне родины, в непомерно жестких, буквально истребительных для себя условиях — над этими темами поработало множество перьев, но самые выразительные, проникающие в самую глубь души страницы оставил миру и нам всем Бунин, это бесспорно.
В приложении к журналу «Огонек» в 1955 году было издано пятитомное собрание сочинений Бунина, в которое частично, с купюрами, вошло и то, что написал он в эмиграции. Это скромное по объему издание, осторожное по выбору и подаче текстов, все же вернуло Бунина, яркого летописца жизни своей страны в дореволюционную пору, на полки действующих библиотек, в историю отечественной литературы. Бунина вновь стали читать российские жители наравне с другими классиками — Тургеневым, Лесковым, Чеховым, Львом Толстым, о Бунине стали говорить на лекциях студентам-филологам, его имя замелькало в литературоведческих статьях, появились публикации его писем к родственникам, друзьям и писателям старой поры, к современным советским литераторам: Симонову, Паустовскому, Константину Федину. Появился в советской печати его восхищенный отзыв о поэме «Василий Теркин» Твардовского. Единственный на ту пору в стране буниновед и биограф писателя Александр Кузьмич Бабореко, всего лишь рядовой, незаметный сотрудник одного из московских издательств, не афишируя свой многолетний и кропотливый груд, свои многолетние, поистине титанические старания, на определенных этапах рискуя ввергнуть себя в большие неприятности, попасть в опасное положение, подготовил и издал первую биографическую книгу о Бунине, скромно указав на титульном листе, что книга не претендует называться биографией, она содержит только лишь материалы к ней. А сама биография — подробная, достоверная, ни о чем не умалчивающая, ничего не искажающая — это еще дело будущего, тех исследователей, литературоведов, историков, кто за ним, Бабореко, пойдет вслед, по его тропе.
Но книга Бабореко сделала главное дело: нарушила глухоту и молчание, которыми советский режим окружил жизнь и личность Бунина, его многообразную деятельность, все то бесценное творческое наследие, которое он оставил. Тот огромный вклад, что внесли его книги в русскую литературу, в современное Бунину общественное сознание и сознание последующих поколений.
После выхода в свет книги Бабореко о Бунине все, о нем пишущие, заговорили еще свободней, еще раскованней. Брали из нее цитаты, иной раз даже весьма большие куски. И если цензоры на местах, в провинции, при виде имени Бунина все еще по привычке морщились и настораживались, то в таких случаях авторы клали перед ними книгу Бабореко, и она как бы давала разрешение на пропуск в печать смущающих цензоров мест: книга-то издана в Москве, не по ранжиру где-нибудь в Туле, Рязани или Воронеже запрещать взятые из нее цитаты.
Книга Бабореко рассказывала о древности того дворянского рода, к которому принадлежала семья Буниных, о детстве писателя на хуторах и в селах орловского края, о первых его творческих опытах, о становлении его писательского таланта, довольно быстром выдвижении в число заметных, а затем и наиболее значительных русских литераторов начала двадцатого века.
Сам Бунин не раз в своих заметках автобиографического характера лаконично сообщал, что родился он в Воронеже на Дворянской улице. Там же, в Воронеже, про шли первые три года его жизни. Мне, воронежцу, было крайне интересно, в каком же доме находилась его младенческая колыбель, а если дома уже нет, не сохранился, то хотя бы где, на каком месте он стоял?
Дворянских улиц в старом, предреволюционном Воронеже было две. Большая Дворянская, переименованная в первые же советские годы в проспект Революции, и Малая Дворянская — ныне улица Фридриха Энгельса. Называя Дворянскую, Бунин, можно не сомневаться, имел в виду Большую Дворянскую. Если бы подразумевалась Малая — он бы обязательно уточнил. Во всех своих описаниях, воспоминательных заметках Бунин был до щепетильности точен. Походите с его текстами в руках по Ельцу, по улицам Орла — и вы убедитесь, как зорко он видел, как метко примечал даже, казалось бы, несущественные мелочи, крепко запоминал, а потом переносил в свою изощренно-детализированную прозу.
Книга Бабореко, к великому сожалению, на местоположение дома не давала даже намека.
Близилась осень 1970 года, столетие со дня рождения Бунина. Хотелось к этой дате найти точное место проживания Буниных в нашем городе, сообщить об этом в газетной публикации воронежцам, прибавить к достопримечательностям города еще одно место.
С чего начать поиски?
Естественно, с письма Александру Кузьмичу Бабореко. Может быть, он все-таки хоть что-нибудь знает?
Свое письмо я послал на адрес издательства, выпустившего его книгу. Через какое-то время Бабореко ответил. Увы, его ответ меня огорчил: «Я не знаю. Даже не интересовался. Такие подробности — это дело уже самих воронежцев, местных краеведов. Спросите родного племянника Бунина — Николая Иосифовича Ласкаржев-ского. Он инженер-котлостроитель, на пенсии, живет в городе Бобруйске, вот его адрес...»
Ласкаржевский ответил тоже быстро: «Бунины жили в Воронеже на Большой Дворянской по Старому бегу, напротив него...» В письмо вложил чертеж, изображающий ту часть города, что прилегает к пешеходно-трамвайному мосту над железнодорожными путями, а за ним переходит в улицу Ленина, ведущую вниз, к стадиону «Динамо» и Парку культуры и отдыха.
Второй чертеж изображал бревенчатый дом на кирпичном основании в семь окон по фасаду, с двумя одноэтажными флигелями — слева и справа от него.
Читать далее:
- Наталия Серова
- Сообщения: 9022
- Зарегистрирован: 17.11.2016
- Откуда: Воронеж
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Митинг, посвященный открытию мемориальной доски на доме пр. Революции,3. 23 октября 1990 г.:
В. Г. Гордейчев, преседатель Воронежского отделения Союза писателей России
Слева направо: главный редактор журнала "подъем" Е.Г. Новичихин, литературовед и литературный критик В.И. Гусев, писатель В.В. Будаков Ю.С. Соловьев, начальник управления культуры Воронежской области
В.В. Будаков, писатель, заслуженный работик культуры РСФСР
Г.В. Антюхин, доктор филологических наук, профессор ВГУ источник - ГАВО
В. Г. Гордейчев, преседатель Воронежского отделения Союза писателей России
Слева направо: главный редактор журнала "подъем" Е.Г. Новичихин, литературовед и литературный критик В.И. Гусев, писатель В.В. Будаков Ю.С. Соловьев, начальник управления культуры Воронежской области
В.В. Будаков, писатель, заслуженный работик культуры РСФСР
Г.В. Антюхин, доктор филологических наук, профессор ВГУ источник - ГАВО
-
- Сообщения: 4639
- Зарегистрирован: 17.11.2016
Усадьба А. Германовской и музей Ивана Бунина
Коммуна, ноябрь 1953 года.
- Вложения
-
- 12 ноября - заметка о смерти Бунина.jpg (6.31 КБ) 1008 просмотров